Затмение надуло! полька, Г. Траугот

Старинные ноты для фортепиано

        Затмение надуло! полька, Г. Траугот, опус 17, посвящается всем разочарованным наблюдателям солнечного затмения на утешение и увеселение, с юмористическим текстом А. Николаева на русском и немецком языках

        Санкт-Петербург, собственность издателя Юлий Генрих Циммерман (№ Z. 236), ул. Большая Морская, 36 и 42, дозволено цензурой в СПб 22 августа 1887 года.

Летом 1887 года вся Европа была взбудоражена известием о скором «отключении света»: 7 августа должно было произойти солнечное затмение. Однако, в российской столице (очевидно) Министерство Императорского Двора решило своей монаршей волей пресечь иноземную санкционную деятельность Солнца и Луны — в результате в Санкт-Петербурге разразилась гроза, пошёл дождь, и небо заволокло тучами.

        Изрядно подготовившиеся к затмению питерцы сначала разочаровались, а затем, проявляя свою природную весёлость, насочиняли кучу юмористических куплетов на эту тему. Полька санкт-петербургского пианиста и композитора Георгия (Жоржа) Траугота дополнена смешным текстом, который можно пропеть во время игры (танца): «Солнце-то нас затмением «надуло» (коварно обмануло)!».

Чудно устроен, право, свет,

Ни шагу без обмана.

Тут — плутом ты, глядишь, нагрет,

Там — тянут из кармана.

Нет веры просто ни во что,

Всё в плутнях утонуло,

И Солнце даже нас и то

Затмением надуло!

Правда, некоторая часть активистов успела запрыгнуть в поезд Санкт-Петербург—Москва, чтобы попасть в Клин, где 7 августа 1887 года Дмитрий Менделеев (автор Периодической таблицы химических элементов) собирался подняться (в небо!) на воздушном шаре для наблюдения затмения.

       Все эти события изображает смешной рисунок на обложке. Художник Василий Шене — будущий знаменитый архитектор стиля «модерн» российской столицы; в это время он — ещё 20-летний студент Академии художеств — очевидно, подрабатывал в нотном издательстве Циммермана «рисованием» обложек.

Антон Чехов также был воодушевлён волнующим событием и в день затмения 7 августа 1887 года (Чехову — 27 лет) написал рассказ «Злоушышленники» (не путать с другим известным рассказом «Злоумышленник» о похищении гайки на железной дороге).

       Текст великого русского писателя настолько великолепен в своей яркой юмористичной изобретательности, что я не могу удержаться, чтобы не процитировать его почти полностью. Рассказ начинается с появления в некоем провинциальном городке двух странных незнакомцев с какими-то непонятными предметами:

«...Незнакомцы забрали свои вещи и, выйдя из трактира, сели около стола на стулья. Расселись среди площади при всем народе — как это глупо! О чем-то говоря между собою, они разложили на столе бумаги, чертежи, чёрные стёкла и какие-то трубки. Когда хозяин несмело подошел к ним и нагнулся к столу, то он, то есть тот, у которого была жемчужина, отстранил его рукой и сказал:

        — Не суй своего толстого носа куда не следует.

        Затем он взглянул на часы и, сказав что-то иностранцу, стал смотреть в тёмное стекло на солнце. Иностранец взял одну из трубок и стал смотреть туда же... Вскоре после этого произошло страшное, доселе невиданное несчастье. Мы все вдруг стали замечать, что небо и земля начали темнеть, как от приближающейся грозы. Когда же иностранец положил трубку и, что-то быстро записав, взял в руки темное стекло, мы услышали, как кто-то крикнул:

        — Господа, солнце закрывается!

        Действительно, что-то чёрное, очень похожее на сковороду, надвигалось на солнце и заслоняло его от земли. Видя, что уже нет половины солнца и что всё-таки незнакомцы продолжают свои странные действия, некоторые из нас обратились к городовому Власову и сказали ему:

        — Городовой, что же ты не обращаешь внимания на беспорядок?

        Он ответил:

        — Солнце не в моем участке.

        Благодаря такой халатности местных властей скоро мы увидели, что исчезло всё солнце. Наступила ночь, а куда девался день, никому не известно. На небе появились звёзды. От такого несвоевременного наступления ночи в нашем городе произошли следующие события. Все мы страшно испугались и пришли в смятение. Не зная, что делать, мы в ужасе бегали по площади и, толкая друг друга, кричали: «Городовой! Городовой!» Коровы, быки и лошади (в это время у нас была скотская ярмарка), задрав хвосты и ревя, в страхе носились по городу, пугая жителей. Собаки выли. Клопы в трактирных номерах, вообразив, что настала ночь, вылезли из щелей и принялись жалить спящих. Дьякон Фантасмагорский, который в это время вез к себе из огорода огурцы, ужаснувшись, выскочил из телеги и спрятался под мост, а его лошадь въехала с телегой в чужой двор, где огурцы были съедены свиньями. Акцизный Льстецов, ночевавший не дома, а у соседки (в интересах правосудия мы не можем скрыть эту подробность), выскочил на улицу в одном нижнем белье и, вбежав в толпу, закричал диким голосом:

        — Спасайся, кто может!

        Многие дамы, разбуженные шумом, выскочили на улицу, не надев даже башмаков. Произошло еще много такого, что мы решимся рассказать только при закрытых дверях. Не испугались и сохранили присутствие духа одни только пожарные, которые в это время крепко спали, что мы и спешим удостоверить. Всё это произошло 7-го августа утром.

        Незнакомцы же, напакостивши таким образом, уложили свои бумаги в портфели и, когда солнце показалось вновь, сели в коляску и укатили неизвестно куда. Кто они, мы до сих пор не знаем. Сообщаем их приметы. Он, то есть тот, у которого была булавка с жемчужиной: рост средний, лицо чистое, подбородок умеренный, на лбу морщины; иностранец: рост средний, телосложение полное, лицо бритое, чистое, подбородок умеренный, издали похож на помещика Карасевича; близорук, почему и носит очки.

       Не австрийские ли это шпионы?»